Российский страховой бизнес находится в критической ситуации, которую спровоцировали необоснованные тарифы на ОСАГО и судебные решения по добровольному автострахованию. Корреспондент РБК ЕКАТЕРИНА МЕТЕЛИЦА поговорила с президентом «РЕСО-Гарантия» СЕРГЕЕМ САРКИСОВЫМ о том, почему страховые компании переносят свои офисы в удаленные поселки, за что он готов поставить памятник перед зданием Верховного суда и почему больше не верит в развитие страхования жизни.

– Как вы оцениваете сегодняшнее состояние российского страхового рынка?

– Сам факт того, что с учетом инфляции объемы рынка падают, говорит о том, что ситуация ненормальная. Даже в кризисные времена рынок рос. Это объективный факт, который заставляет задуматься о причинах. С моей точки зрения, их две. Первая – это ОСАГО, вторая – каско.

Кризисная ситуация в ОСАГО вызвана тем, что тарифы регулируются, причем регулируются неправильно. Они не позволяют страховым компаниям рентабельно работать на рынке, поэтому страховщики всеми правдами и неправдами стараются не продавать полисы. По-моему, это самый сильный контр­аргумент тем, кто говорит, что страховые компании много зарабатывают на ОСАГО. Если мы много зарабатываем на нем, то почему мы не хотим продавать полисы? Мы же не дегенераты, соображаем и считать умеем. Если бы каждый полис приносил хотя бы одну копейку, то мы с удовольствием бы их продавали. Один миллион полисов – это миллион копеек. Но мы стараемся не продавать, потому что нам это невыгодно. Нам говорят, что это социальное страхование, но если это так, то государство должно дотировать его, так же как и агрострахование.

– А каско, с ним какая проблема?

– Ситуация со страховкой каско абсурдная из-за странных решений Верховного суда. Они не учитывают, что страхование основывается на актуарных расчетах. Много случаев, когда оставляют в машине ключи, техпаспорт и ПТС, ее угоняют. В полисе прописано, что это не страховой случай. На самом деле страховщики делают часто исключения для порядочных клиентов и платят им. Но сейчас это просто стало бизнесом – люди обновляют свой автопарк. Верховный суд встает на их защиту и таким образом открывает безграничные возможности для мошенников.

Отдельного внимания заслуживает то, что закон о защите прав потребителей распространили на страхование. Нигде в мире такого нет. Как можно актуарно рассчитать штрафы [которые страховщики выплачивают за отказ платить по страховке], взятые с потолка? Я готов за собственные деньги поставить памятник Верховному суду за эту инновацию. Ни в одной стране мира закон о защите прав потребителей не распространяется на страхование.

– Недавно РЕСО сообщила о переносе 22 филиалов из административных центров в небольшие населенные пункты. «Ингосстрах» последовал вашему примеру. Это ответ на прописанную в законе обязанность продавать ОСАГО в каждом офисе продаж?

– А что делать? Все стараются сократить продажи в убыточных регионах.

– Но при этом пока нет ни одной страховой компании, которая сдала бы лицензию по ОСАГО или каско. Почему?

– Продали «Оранту», разве нельзя расценить это как сдачу лицензии? «Альянс» уходит вообще из розничного страхования. Уходят все иностранные компании. Они привыкли рассчитывать бизнес, привыкли работать в условиях предсказуемости. А у нас суды, убытки, а Госдума создала условия абсолютной непредсказуемости и абсурдности законодательных решений в угоду популизму.

– Что нужно сделать, чтобы исправить ситуацию?

– Нужно отпустить тариф по ОСАГО или хотя бы сделать коридор, который позволит покрывать издержки в тех регионах, где мы терпим убытки. Это позволит людям спокойно покупать полисы. Сейчас же люди в регионах стоят в очередях, как в советское время за продуктами.

Пока ЦБ обещает поднять тариф на 25% и ввести 5‑процентный коридор. В отдельных регионах этого будет достаточно, а в наиболее проблемных это не исправит ситуацию. Там нужно менять коэффициенты, с помощью которых рассчитываются тарифы в каждом конкретном регионе. Такое уже делалось один раз: три года назад поменяли коэффициенты в проблемных регионах. Ситуация тогда нормализовалась на время.

Если все оставить как сейчас, то мы убьем региональный страховой бизнес окончательно. Мы большая компания, поэтому можем компенсировать часть убытков в одних регионах за счет маржи в других. А что делать компании, которая работает только в Челябинске, например, непонятно.

– А санкции как-то повлияли на страховой рынок?

– Пока они имеют ограниченное влияние. Они проявились только в некоторых областях перестрахования, которые связаны с перестрахованием грузов, имущества компаний, попавших под санкции. Но это не катастрофа. Мы научимся работать в таких условиях. Есть восточные рынки перестрахования, можно создавать собственные пулы. Главное, чтобы отчаянным головам не приходила мысль создать государственную перестраховочную компанию. Эффективность их работы известна. Не думаю, что вы предпочтете государственную парикмахерскую частной.

– Что сегодня остается прибыльной частью страхового бизнеса?

– У нас были очень хорошие результаты по ДМС, но в этом году, к сожалению, они резко ухудшились. Видимо, люди в сложные времена начинают больше лечиться. Возможно, боятся, что на следующий год уже не будет страховки от работодателя. Такое явление мы уже наблюдали в кризисы 2008 и 1998 годов, но после ситуация восстанавливалась. На этот раз мы тоже надеемся, что ухудшение вызвано временной нервозностью и не перераст ет в тенденцию.

Неплохие результаты продолжает показывать страхование имущества физлиц. Раньше я верил в страхование жизни, но сейчас перестал. Его нет, и у меня нет надежды, что оно окрепнет, учитывая то, что правительство сотворило с НПФ. Говорю, может быть, несколько цинично, но зато честно. Но знаете, в страховании действует закон больших чисел: большой маржи нет нигде, но за счет большого количества полисов мы счастливы, даже когда имеем трехпроцентную маржу.

16.09.14 РБК Daily rbcdaily.ru

Всероссийский союз страховщиков прогнозирует уход с туристического рынка порядка 1 тыс игроков в среднесрочной перспективе из-за кризисных явлений в отрасли, такие данные привел журналистам президент ВСС Игорь Юргенс.

Он напомнил, что в настоящее время зарегистрировано порядка 4 тыс организаций, работающих на туристическом рынке, из которых только 1,7 тыс ведут деятельность эффективно.

Юргенс также отметил, что члены ВСС не удовлетворены тем вариантом законопроекта по реформированию отрасли, который подготовили министерство культуры и Ростуризм.

Разработанный законопроект, в частности, предусматривает создание третьего уровня защиты туристов — нового крупного фонда на тот случай, когда страховка не покрывает причиненный ущерб в полном объеме. Размер отчислений, как следует из законопроекта, будет зависеть от годового оборота компании. Если показатель не превышает 250 млн рублей, то ежегодный взнос составит 300 тыс рублей. При годовом обороте более 250 млн рублей туроператор обязан будет уплатить 1 млн рублей, при обороте более 1 млрд рублей — 2 млн рублей, при обороте свыше 3 млрд рублей — 3 млн рублей, при оборотах свыше 5 млрд и 10 млрд рублей — 5 млн и 10 млн рублей соответственно. Прочие меры касаются усиления контроля за туроператорами.

«Пока это половинчатый проект, который, с одной стороны, усиливает контроль за туроператорами, но меры настолько непоследовательны и половинчаты, что оздоровления в этой отрасли мы не ожидаем», — сказал он.

Кроме того, глава ВСС подчеркнул, что, по сути дела, в том виде, в котором сейчас существует страхование ответственности туроператоров, — «это не страхование». «Вероятности наступления страхового случая нет, там все зависит от субъективного фактора — жулик или нет. Это не страхование, а иная деятельность», — заключил он.

16.09.14 Прайм 1prime.ru

Санкции, введенные США и ЕС в отношении ряда участников российской экономики, не обошли стороной и страховщиков. Компании говорят о трудностях при размещении крупных рисков за рубежом. Страховщики уже изучают азиатские рынки в поисках новых партнеров. Если же старые контрагенты окажутся недоступными, а новые не заместят их, страховая отрасль рассчитывает на помощь государства.

За последние полгода страховая группа СОГАЗ уже дважды меняла структуру капитала. Первый раз страховщик оказался под прицелом Минфина США в марте. Тогда ведомство запретило компаниям работать с АБ «Россия». Санкции могли затронуть деятельность СОГАЗа, так как банк «Россия» через 100-процентную «дочку» ИК «Аброс» владел контрольным пакетом (51,2%) акций страховщика. Однако ИК «Аброс» заблаговременно продал 2,5% акций дочерней компании страховщика «СОГАЗ-риэлти».

Уже в августе из-за новой угрозы подпасть под ограничения СОГАЗ вновь поменял структуру акционеров. 13 августа Минфин США объявил об ужесточении правил внесения компаний в санкционные списки. Ведомство ввело условие о распространении санкций на активы, в которых совокупная доля лиц, находящихся под санкциями, превышает 50%. Ранее 61% акций СОГАЗа был распределен между активами значащихся в санкционном списке предпринимателей Юрия Ковальчука и Геннадия Тимченко. Однако за неделю до санкций компания успела закрыть сделку, по которой 16,22% акций страховщика перешло к «дочке» «Газпрома» — компании «Газпром-газораспределение». В итоге доля двух санкционных акционеров не превысила 50%. СОГАЗ не исключает, что продолжит дробить капитал, если почувствует новую угрозу, сообщил в середине августа председатель правления компании Сергей Иванов.

Клиенты под ударом

Российские страховщики почти 80% всех рисков размещают за рубежом. Российская перестраховочная емкость невелика, не более 4 млрд руб. В 2013 году объем премии, переданной в перестрахование в зарубежные компании, составил 83 млрд руб. Однако отношения с западными компаниями могут оборваться.

«Если санкции вводятся в отношении страховщика, передающего риск в перестрахование, это моментально означает, что действие перестраховочного договора прекращается,— говорит заместитель гендиректора по авиационному страхованию «АльфаСтрахования» Илья Кабачник.— Если имели место убытки по ранее происшедшим случаям и выплаты по ним еще не были произведены, то оплата убытка возможна только после отмены санкций. Потому что платежи в интересах лица, в отношении которого введены санкции, невозможны».

Пока под санкции не подпала ни одна российская страховая компания, однако страховщики отмечают, что размещать риски за рубежом в последнее время стало труднее. «Процесс размещения рисков усложнился за последние несколько месяцев. Это сказывается не только на процессе переговоров, но и на тарифах. Существенно и меняются условия размещения рисков. Западные партнеры стали еще более осторожными»,— говорит вице-президент «Ингосстраха» Илья Соломатин.

Под ударом оказались в первую очередь клиенты страховщиков, сами ставшие жертвами санкций. Международные перестраховщики часто отказываются перестраховывать риски организаций из санкционных списков. «Практически для всех крупных отечественных предприятий, подпавших под санкции, в один момент стал закрытым западный перестраховочный рынок»,— отмечает гендиректор «Согласия» Майя Тихонова. По словам замгендиректора СК «Энергогарант» Антона Легчилина, у разных перестраховочных рынков свои подходы к рискам таких компаний. «Одни перестраховщики наотрез отказываются брать на себя риски санкционных компаний. Другие берут при условии каких-либо оговорок, а некоторые перестраховщики (в основном не из стран ЕС и Северной Америки) вообще не вводят ограничений»,— говорит он.

«На рынке уже были случаи отказа в перестраховочной защите,— вспоминает замгендиректора «ВТБ Страхование» Евгений Ниссельсон.— Кроме того, есть много спорных моментов, когда перестраховщики еще не приняли окончательного решения. Но, как показала практика, в определенных направлениях санкции уже действуют. Это касается в первую очередь имущества военного назначения. Перестраховочные компании, работающие на западном и североамериканском рынках, такие проекты уже не принимают». Поэтому страховщики адаптируют страховые и перестраховочные продукты с учетом возможных санкционных рисков, например, уменьшают страховую сумму по договору.

Самый известный пример отказа в перестраховочной защите санкционному клиенту — история с лоукостером «Аэрофлота» компанией «Добролет». В начале августа, когда «Добролет» подпал под санкции ЕС, перестраховочный брокер уведомил российского страховщика о прекращении действия договоров перестрахования в отношении лизинговых самолетов компании. Отсутствие страховой защиты стало одной из причин, по которой «Добролет» прекратил деятельность, ведь страхование — одно из международных условий лизинговых контрактов.

В поисках альтернативы

В условиях ухудшения ситуации с санкциями российские страховщики начали изучать альтернативные рынки. «Это прежде всего Китай, Индия, Ближний Восток, Япония и Корея»,— говорит Ниссельсон. Впрочем, изучение потенциальных возможностей новых партнеров показывает, что они не обладают достаточной емкостью или не стремятся развивать отношения с Россией.

Основная емкость мирового перестраховочного рынка сосредоточена в США, Великобритании и Германии, напоминает исполнительный директор — член правления ОАО СОГАЗ Дмитрий Талаев. Рынок США и ранее неохотно перестраховывал риски из РФ и стран СНГ, возможности Лондона может сильно ограничить значительное участие США в акционерном капитале английских страховщиков. А вот крупные немецкие компании, мало зависящие от американского капитала, выражают готовность к совместной работе, отмечают страховщики. Однако, по словам Талаева, реальной альтернативы, которая устранит все проблемы с перестрахованием рисков, в частности, санкционных клиентов, сейчас практически нет.

«Когда ведутся разговоры о том, что есть емкость, например, в Латинской Америке в $100 млн, в Азии примерно в $200 млн, то речь, как правило, идет о некоей номинальной емкости, которая теоретически может быть доступна, учитывая финансовые возможности компаний данного рынка,— рассказывает Талаев.— Это совершенно не значит, что она существует для конкретного риска с его конкретными условиями и территорией. Когда мы начинаем вести переговоры о перестраховании того или иного крупного проекта, выясняется, что емкости они готовы давать совсем небольшие. Если линии крупных немецких и британских компаний могут варьироваться от $20 млн до $100 млн на риск, то все, что пока удавалось получить от латиноамериканцев или китайцев,— это $5 млн».

Российский рынок присматривается и к Сингапуру, но это американская юрисдикция, которая уже сейчас требует включения санкционных оговорок в контракты, отмечает представитель международного перестраховщика, работающего с российскими рисками. «Размещение рисков, например, в Гонконге сейчас затруднительно, так как у России нет стратегических договоренностей с Китаем. В краткосрочной перспективе рассчитывать на существенный эффект от каких-то альтернативных рынков не следует. Только в случае, если Россия заключит какое-либо соглашение о партнерстве»,— полагает Талаев.

Государство поможет

Тем не менее оснований для паники страховщики пока не видят. «Набрать определенную емкость, которая поддержит договоры даже санкционных клиентов, можно»,— уверен Талаев. Однако в случае дальнейшей эскалации проблемы с перестрахованием могут приобрести глобальный масштаб.

«Если санкции будут введены против какого-либо сектора, например энергетического, западный капитал совершенно точно закроется для рисков компаний этого сектора,— говорит представитель одной из международных перестраховочных компаний, работающих с Россией.— Тогда потребуется искать локальные решения — создание государственного фонда, государственного страховщика. Если случатся, например, техногенные аварии, вряд ли кто-то из российских игроков сможет самостоятельно возместить ущерб».

«При определенном неблагоприятном стечении обстоятельств создание государственного перестраховщика может стать чуть ли не единственным возможным решением»,— говорит представитель другой крупной компании. «Многим коллегам эта тема сейчас не нравится: они считают, что госперестраховщик фактически умертвит российский страховой рынок. Но надо понимать: если эскалация будет набирать обороты, целые сектора российской промышленности станет невозможно перестраховывать на международном рынке, это автоматом будет означать, что риски понесет на себе государство»,— считает он.

«Заместить перестраховочные емкости США и Европы в кратчайшие сроки невозможно, поэтому есть смысл рассмотреть создание госперестраховщика в форме государственно-частного партнерства»,— отмечает гендиректор СГ «Уралсиб» Сирма Готовац. По ее мнению, речь может идти о формировании списка категорий бизнеса, которые обязательно передаются в госкомпанию, другие же могут оставаться на удержании российских перестраховщиков или отдаваться за рубеж. Перестраховываться в государственной компании должны как минимум все объекты, застрахованные по обязательным видам страхования, ключевые для страны производственные комплексы и стратегические объекты, предполагает она.

По словам Майи Тихоновой, Всероссийский союз страховщиков (ВСС) уже проводит технические консультации о целесообразности создания в России национальной емкости с возможными государственными гарантиями. Такая система, по мнению Тихоновой, не должна носить обязательный характер и создаваться как альтернатива. Только тогда сохранится динамика развития коммерческих российских перестраховщиков.

Председатель наблюдательного совета Российского антитеррористического страхового пула (РАТСП) Александр Гульченко считает, что правильнее было бы создать в России многоуровневую систему перестрахования рисков. Например, первоначально перестраховывать риски на отечественном рынке, в том числе в рамках пулов, затем передавать риски в перестрахование на международный рынок и только потом подстраховываться государственными гарантиями или думать о государственном перестраховщике.

«Сейчас в некоторых направлениях бизнеса на российском рынке уже есть положительные примеры — Российский ядерный страховой пул, Национальный союз страховщиков ответственности, Российский антитеррористический страховой пул»,— перечисляет Сирма Готовац. Создание новых перестраховочных пулов страховщиков — еще одна идея, которая сегодня активно обсуждают страховые компании.

«Перестрахованный пул — более рыночная форма, чем госперестраховщик, однако емкостей пока недостаточно. Даже создание глобального перестраховочного пула на территории России не закроет всех рисков. «Ингосстрах» готов стать участником пула, если заставит экономика»,— говорит Илья Соломатин.

Изоляции не будет

Страховое сообщество уверяет, что изоляция российскому рынку не грозит. «Санкции — это обоюдоострое решение, если что-то где-то запрещается, значит, где-то недособирается. Дальнейшая эскалация будет некомфортна не только России, но и зарубежным партнерам»,— уверен Илья Соломатин.

Никакой катастрофы на рынке не видит и Дмитрий Талаев. «Понятно, что ряд компаний, которые считают себя напрямую подотчетными американской юрисдикции, заявили о невозможности для себя брать риски санкционных клиентов. В основном это американские и ряд британских компаний. Но не все так плохо,— заверяет он.— Многое зависит от того, насколько тот или иной контрагент заинтересован в бизнесе с вами. Если это эпизодическая сделка на $100 тыс., то, наверно, им проще отказаться, чем рисковать. Но если это серьезный портфель и на кону стоит несколько миллионов долларов, это уже ощутимая потеря. Компании стараются найти выход из ситуации».

По мнению гендиректора Национального объединения страховых посредников (НП НОСП) Михаила Калашника, о том, как скажутся санкции на российском страховом рынке, можно будет судить к концу 2014 года. «Возобновление большинства крупных облигаторных программ приходится на декабрь. Тогда станет ясно, насколько отразятся санкции на перестраховании российских рисков»,— считает он.

15.09.14 Коммерсант kommersant.ru