Совладелец «РЕСО-гарантии» Сергей Саркисов о неудавшейся покупке ВСК, автостраховании и госрегулировании.

Из четырех страховых миллиардеров российского списка Forbes двое — братья Саркисовы, владельцы «РЕСО-Гарантии» — развернули сделку по покупке бизнеса еще одного страхового миллиардера Сергея Цикалюка — компании ВСК. Причиной стало нежелание государства повышать тарифы ОСАГО. О том, как одно связано с другим, о своем бизнесе и судьбе рынка в целом в интервью «Ъ» рассказал СЕРГЕЙ САРКИСОВ.

— В апреле вы отказались от приобретения 25% ВСК. Что случилось?

— Сделку мы не разворачивали, потому что ее еще не было. Сам алгоритм сделки предполагал сначала кредитование ВСК под залог акций, впоследствии мы имели опцион на выкуп акций. В компании был сделан за последний год отчет по МСФО. Была проведена реструктуризация. Нам компания нравится, мы считаем, что это лучшая ритейловая компания — без учета РЕСО — на рынке. Остановила сделку ситуация с ОСАГО. У ВСК порядка 30% ОСАГО в портфеле, а на сегодняшний день вынужден признать, что ситуация на этом рынке в силу позиции госорганов по вопросам, касающимся тарифов и применения закона о защите прав потребителей, стала непредсказуемой.

В прошлом году по расчетам Российского союза автостраховщиков выходило, что тарифы надо было повысить на 26-27% при увеличенных лимитах. Минфин с помощью своих и независимых актуариев насчитал повышение на 24,5%. Но перед первым слушанием в Госдуме поправок в ОСАГО начинается безумный ажиотаж в прессе, слышатся голоса чиновников о том, что тарифы повышать не надо. Называть это глупостью даже не хочется. Как в свое время справедливо писал Миллер, «для того чтобы быть абсолютно уверенным в чем-то, надо знать об этом все либо ничего». Посудите сами. Нам никто не показал расчетов, из которых следует, что тарифы повышать не надо! А цифры — это самый честный язык. Кроме того, распространение закона о защите прав потребителей на страхование математически и актуарно не просчитывается с точки зрения последствий. Мы не представляем, сколько убытков принесут нам претензии по решению судов. Поэтому сомнение переросло в понимание — зачем нам платить сотни миллионов долларов за сделку с ВСК? Чтобы увеличить размер потенциального убытка?

— Когда понимание возникло?

— В конце марта, когда мы уже подошли к завершению сделки. Я позвонил Сергею (Сергей Цикалюк — глава и владелец ВСК.— «Ъ»), мы встретились, и я честно рассказал ему о нашей позиции. Он со мной согласился, что в таких условиях неопределенности выходить на сделку несерьезно. Мне безумно жалко, что мы ее не завершили, потому что и профессиональные амбиции, и понимание рынка нас мотивировало на приобретение этой компании. Я видел синергию и вижу ее до сих пор. Мы не хлопали дверьми, с Сергеем мы постоянно на связи.

— Получается, что владелец ВСК вам сейчас должен?

— Да, у нас есть кредит на $100 млн примерно.

— С момента объявления о сделке — с конца 2011-го — ваши бизнесы как-то успели смешаться?

— Нет, никаких уводов клиентов, наоборот, мы друг другу помогали. У нас с ВСК разные каналы продаж: у нас ритейловая компания, большая агентская сеть, которая работает с физлицами. ВСК специализируется на прямых продажах, штатные продавцы работают в основном с юрлицами.

— Так покупка 25% ВСК, о которой было объявлено публично, была или нет?

— Нет. Это был залог.

— Акции по-прежнему у вас? А к какому времени они освободятся?

— Да. Освободятся, когда погасится кредит. Я не вправе раскрывать условия кредитного соглашения.

— «РЕСО-Гарантия» часто фигурирует по слухам на рынке как покупатель крупных страховщиков. Переговоры о покупке МАКСа, «Согласия» вели?

— У «РЕСО-Гарантии» избыточный капитал. Нам выгодно приобретать компании. Но с МАКСом у нас никаких переговоров не было, у нас просто хорошие отношения с Надеждой Мартьяновой (глава МАКСа.— «Ъ»). Мы с ней вместе начинали на этом рынке. У нас общие взгляды на него. По «Согласию» скажу: компания интересная. Мы в свое время договаривались с акционерами не комментировать наши переговоры. Но мы рассматриваем «Согласие» как интересный объект для сделки.

— Когда?

— Без комментариев. У нас с группой ОНЕКСИМ хорошие отношения, и мы смотрим еще несколько компаний на покупку. Но в данный период неопределенности на рынке мы на сделки выходить не будем. Пока правила игры на рынке ОСАГО не станут просчитываемыми, ничего покупать не будем.

— После этого к теме покупки ВСК вернетесь?

— Конечно. Мы никогда не говорим «никогда»!

— Как с французами из AXA? Они хоть пытались исполнить опцион? (В 2010-2011 годах AXA могла докупить оставшиеся акции «РЕСО-Гарантии» после сделки по приобретению 36,7% страховщика в 2007 году.)

— С французами очень интересная история. Она связана не с рынком, а с мировым финансовым кризисом 2008 года. Вы знаете, у нас с французами очень хорошие добрые отношения. Они активно работают в совете директоров. Довольны своей инвестицией, потому что РЕСО — одна из очень немногих компаний в группе AXA, которая зарабатывает прибыль, динамично растет. У нас было с ними опционное соглашение, которое истекло 31 декабря 2011 года. Они не сделали нам предложения, и опционное соглашение потеряло свою силу. Объяснение, которое нам дала французская сторона, очень простое: после 2008 года цена страховщиков на рынке сильно упала. Наша же формула исполнения опциона предусматривала большой коэффициент-мультипликатор к прибыли, и французы, конечно, не ожидали, что мы заработаем такую прибыль. И на самом деле мы в душе очень рады, что они не исполнили опцион. Потому что компания растет, и уже мы рассматриваем варианты поглощения на рынке.

— Какова была формула исполнения опциона?

— 70% цены формируется от прибыли, 30% — от премии. Все с мультипликатором больше двух. Цена компании получалась более €3 млрд. Они спросили, готовы ли мы обсуждать формулу опциона. Мы ответили, что нет. Сейчас же по акционерному соглашению они имеют право предложить нам выкупить свою долю и обязаны следовать за нами в сделку, если мы решим продать свою.

— Согласно отчету AXA, 17 июня 2014 года истекает срок погашения кредита в $1 млрд. Вы его вернули раньше — в декабре 2012-го, профинансировав его кредитом Сбербанка под залог акций. Зачем?

— Не совсем так, срок возврата кредита группе АХА истекал 24 декабря 2012 года. $450 млн мы вернули из собственных свободных средств, на $550 млн перекредитовались в Сбербанке под залог контрольного пакета.

— В ближайшее время планируется какое-то движение по «французскому» пакету акций «РЕСО-Гарантии»?

— Мы ничего такого не ожидаем. Недавно от президента AXA Анри де Кастри мы получили информацию о том, что, по его словам, они очень довольны инвестициями в Россию и надеются и дальше с нами сотрудничать.

— С чем связан ваш выход из совета директоров «РЕСО-Гарантии»?

— После того как истек срок опциона и мы вернули кредит, в соответствии с межакционерным соглашением роль СД стала юридически формальной и технической. Соответственно, центры принятия решений перешли к менеджменту. Менеджмент представляет интересы в первую очередь мажоритарных акционеров. Для этой работы СД — лишнее звено, эффективнее осуществлять управление напрямую. Что мы и сделали. При этом мы не видим смысла формально присутствовать в СД.

— Чтобы избегать убытков, что планируете делать с текущим портфелем ОСАГО? Консервировать будете?

— В тех регионах, где убыточность из-за применения закона о защите прав потребителей зашкаливает, мы уже ограничиваем продажу полисов ОСАГО. У нас 26 убыточных регионов, чемпион по убыткам — Челябинск. Там убыточность более 130%. На этих территориях слияние судов и псевдоюристов, которые скупают убытки у граждан, собирают доверенности у наших клиентов, чтобы идти сразу в суд, не обращаясь за выплатой в страховую компанию, создало ситуацию правового хаоса.

— То есть убыточность в ОСАГО не зависит от аварийности?

— В данном случае не зависит. Имею в виду ее рост! Увеличение выплат происходит из-за переоценки стоимости ремонта, судебных расходов, штрафов, связанных с применением закона о защите прав потребителей.

— Судя по МСФО «РЕСО-Гарантии» за первое полугодие 2012 года, результат от деятельности по ОСАГО составил 1,2 млрд руб. Это примерно треть от общего результата от страховой деятельности компании. Выходит, ОСАГО не убыточный вид. Как вы планируете убеждать правительство в обратном?

— У нас ОСАГО выглядит довольно прилично. Как и все остальные виды, которыми мы занимаемся. Мы не можем себе позволить заниматься бизнесом, который не приносит результата акционерам. И все виды страхования у нас прибыльные. По двум причинам. Мы не самая дешевая компания, и мы научились говорить «нет» клиенту, если нам это невыгодно. Ежедневный мониторинг убыточности нам позволяет быть очень гибкими.

— Без прямых отказов? Закон об ОСАГО их запрещает.

— Без. Вот, к примеру, убыточный Сургут. Там с 2006 года ОСАГО продается без комиссии агентам. Если страховщик не платит комиссию 10%, он на эти 10% себе увеличивает тариф. Кроме того, у нас самое дешевое администрирование на рынке, за счет IT. У нас расходы на ведение дела не 20%, как в структуре тарифа ОСАГО, а 6%. То есть еще плюс 14%. Таким образом, выходит, мы уже на 25% в таких регионах подняли себе тариф.

— Тогда, может, и корректировка тарифов не нужна? Глава ФСФР Дмитрий Панкин недавно публично заявил, что страховщикам надо для начала избавиться от имиджа «полужуликоватой» сферы.

— У страховщиков последнее время было довольно слабое лобби. Прежнее руководство ВСС продемонстрировало полную профессиональную несостоятельность! Кроме того, у нас в стране, к сожалению, популизм зачастую ценится выше профессионализма. Очень выгодно и удобно ругать страховщиков, защищать от них потребителей. Безусловно, в таком негативном имидже виновата и сама отрасль — не секрет, что есть компании, которые платят только по решению суда или выплачивают только часть страхового возмещения, выжидая, пойдет или нет клиент в суд. А добросовестным компаниям достается эта неблагоприятная общественная оценка.

— Но страховщики как-то пытаются сделать свою экономику доступной для представителей государства?

— Мы разговариваем на разных языках. Мы говорим: у нас такие-то цифры, с рынка ушло более 70 компаний. Вместе с ними из компенсационного фонда утекло более 31 млрд руб. И за все время действия ОСАГО государство не наказало ни одного сотрудника, ответственного за умышленное банкротство. Несмотря на то что на них заводились уголовные дела, многие из них сейчас возглавляют либо владеют другими компаниями — и с ними, скорее всего, произойдет то же самое. Мы неоднократно обращались в ФСФР с просьбой ужесточить требования к руководителям компаний, ужесточить требования к самим компаниям — но нас опять не слышат. Видимо, как всегда в России, к новому качеству надо приходить через хаос. Вот начнется повальный уход компаний с рынка, опустеет компенсационный фонд РСА, а его хватит от силы на шесть месяцев, тогда государство что-нибудь предпримет. Если же ситуация с сохранением тарифов при растущих лимитах не изменится, будем принимать решение о целесообразности работы на рынке ОСАГО. На мой взгляд, сегодня мы все находимся в самой сложной ситуации за последние 20 лет, даже с учетом кризиса 2008 года.

— Из-за нежелания правительства поднимать страховщикам тарифы ОСАГО?

— Из-за целого ряда факторов: самый дестабилизирующий, — это, безусловно, применение в обязательном страховании закона о защите прав потребителей. Из-за решений судов в пользу пострадавших, основанных не на верховенстве закона, а на ленинском принципе «Жалобщик всегда прав!», из-за постоянного реформирования регулятора и дальнейшей неопределенности. К сожалению, у нас на всех уровнях почему-то эмоции превалируют либо над цифрами, либо над законами. Что в результате ставит бизнес в очень сложное положение.

— Такое положение дел только в страховании?

— От своих партнеров я знаю, что подобные проблемы есть и в банковском бизнесе — у нас есть банк («РЕСО Кредит», 322-е место по активам за первый квартал 2013 года — 6,7 млрд руб., 474-е место по капиталу — 469 млн руб.— «Ъ»), и в лизинге («РЕСО-Лизинг» — 17-е место в общероссийском рейтинге лизинговых компаний по объему новому бизнеса за 2012 год, 11,75 млрд руб.). Я не могу сказать, что это касается исключительно страхования.

Возвращаясь к страхованию, справедливости ради не могу не сказать о том, что российскому рынку удалось пройти за 20 лет путь, на который Европе потребовалось несколько десятилетий. И многое мы делали даже лучше. К примеру, Восточная Европа потеряла весь национальный рынок — местных игроков погубило ОСАГО. Потому что государство либо разрешило свободные тарифы сразу, либо они были очень низкими. У нас была компания в Прибалтике — мы ее продали, так там мы сталкивались с ситуацией, когда полис ОСАГО продавался за 1$. В итоге там 80% компаний просто разорилось на ОСАГО. Свободные тарифы нужны, но надо убрать с рынка недобросовестных игроков.

— Связываете особые надежды с ЦБ в этом плане?

— Если мегарегулятором будут управлять с точки зрения экономической целесообразности, это будет шаг вперед. Я за мегарегулятор. Я работаю во всех сферах финансовой деятельности. У нас есть пенсионный фонд, у нас банк, у нас лизинговая компания, у нас управляющая компания и т. д. Единство регулирования на всех этих рынках мне кажется логичным.

У меня такое впечатление создается, что у нас пытаются несистемно решать вопросы в силу внешних или личностных факторов. Страхование требует системного подхода. На мой взгляд, должен быть создан институт независимых экспертов. Мы, страховщики, готовы его оплатить. Пусть государство выберет профессионалов, которые понимают, что такое страхование. Пусть этот институт будет в ЦБ, потому что даже самый гениальный чиновник не может быть специалистом во всех областях. Мы должны разговаривать на одном языке с государством. Мы люди заинтересованные, мы это понимаем, наша задача — зарабатывать больше денег, что правильно с позиции акционеров. Но мы никогда не сделаем плохо для рынка, образно говоря — не будем выращивать сорняки на поле, на котором сеем злаки. Большинство наших целей и задач совпадают с государственными. Тот случай, когда «противоположности не противоположны друг другу, они друг друга дополняют» (Бор). И чтобы государство в этом не сомневалось, нужен институт независимых экспертов и в области страхования, и во всех других сегментах финансового рынка.

— Стратегии развития рынка Минфина и ВСС читали?

— Да, я читал все стратегии. По цифрам стратегия Минфина мне нравится. Единственное, что меня смутило,— не указан путь достижения этих цифр (в 2020 году доля страхования в ВВП достигнет 3,5%, сейчас — 2%.— «Ъ»). В стратегии ничего не говорится о развитии обязательных видов страхования и о том, что будет делать государство. Во всем мире драйверами роста были обязательные виды страхования профессиональной ответственности и ответственности производителей. И государство постепенно к этому приходит — вот Минздрав заговорил о страховании ответственности врачей. Мы уже устали надеяться.

— Не опасаетесь, что при введении еще ряда обязательных видов страхования профответственности юристы клиентов разорят страховщиков?

— Я реалист. И я на этом рынке пережил много катаклизмов. Уверен, что глупость не может длиться вечно. Я убежден, что проблемы будут решаться. В той или иной форме, с какими-то потерями, но они будут решаться. Если бы я не верил в этот рынок, давно продал бы страховой бизнес. Я смотрю на происходящее позитивно: те трудности с ОСАГО, которые сейчас на нашу голову свалились, уберут слабых игроков. Это будет некая санитарная чистка. Мне мой испанский актуарий, например, говорит: «Что ты волнуешься? Мы переживем. Но зато у тебя вместо 10% рынка будет 30%. Чем плохо?»

— Если бы вы продали свой бизнес французам, стали бы главным лоббистом страховщиков?

— Еще в 2011 году я говорил своим коллегам: если продам компанию, с удовольствием останусь на этом рынке в качестве организатора, эксперта или лоббиста, потому что считаю, что хорошо знаю этот рынок, у меня хорошая репутация, которая позволяет мне решать очень серьезные вопросы. Но это только при условии продажи бизнеса. Не потому, что сейчас есть конфликт интересов. Нет того, что выгодно «РЕСО-Гарантии» и невыгодно «Росгосстраху» или любой другой компании. Это может усложнить общение с регуляторами. Любое мое выступление может аукнуться моему бизнесу.

Но в последние три года тем не менее мне приходилось заниматься общественной деятельностью. Мы создали СРО, я очень серьезно отнесся к факту создания Таможенного союза. У нас, к сожалению, еще не все страховщики знают, что в 2019 году мы уже будем жить в едином страховом рынке. Это подписано и ратифицировано президентами трех стран. Поэтому я был инициатором создания межгосударственного объединения страховщиков — Евразийского конгресса страховых организаций, ЕКСО. Его задача — создание единого страхового рынка. К примеру, полисы ОСАГО стран—участниц единого таможенного пространства не признаются друг другом. Нами разработана система, при которой те, кто ездит в Белоруссию и Казахстан, могут за небольшие деньги купить аддендум — расширение покрытия российского полиса для стран пребывания.

— По отдаче какой из видов бизнеса у вас выгоднее?

— В абсолютных величинах — это, безусловно, «РЕСО-Гарантия», по объему прибыли страховая компания на первом месте (чистая прибыль по МСФО за 2012 год — 5,05 млрд руб.— «Ъ»). Кроме того, у нас прибыльный лизинговый бизнес. Перспективы банка обсуждаются — идея была об ипотечном банке, но пока нет дешевого фондирования, это все очень сложно. Кроме того, у нас активно развивается негосударственный пенсионный фонд — «Сберфонд РЕСО» (по данным ФСФР на 30 сентября 2012 года, у фонда 29-е место по объему средств в управлении, собственное имущество — 5,57 млрд руб.— «Ъ»).

— Ваше с братом состояние Forbes оценивает в $2,7 млрд на двоих поровну. Разделяете оценку?

— Это близко к реальности, но любая стоимость непубличной компании имеет определенные допущения. В целом с этой цифрой мы согласны.

— А как распределены ваши роли в бизнесе?

— У нас очень четкое ролевое распределение: я отвечаю за бизнес и стратегию «РЕСО-Гарантии», Николай отвечает за развитие корпоративного направления во всех наших бизнесах. За финансы и казначейство полностью отвечает наш партнер Андрей Савельев. По стратегическим решениям у нас одинаковое количество голосов у всех.

— Что значит ваша татуировка на предплечье?

— Это я сделал, когда мне исполнилось 50 лет — «ego sum qui sum» на латыни, «Я такой, какой есть». Устал прежде всего самому себе все объяснять, подстраиваться. В 50 лет человек уже состоялся. Это не значит, что он не изменится в дальнейшем, но после 50 человек остается уже таким, какой он есть. Я так думаю.

Интервью взяла Татьяна Гришина

21.05.13 Коммерсант kommersant.ru

Окончательные итоги I квартала 2013 г. на российском страховом рынке, в том числе и в сегменте добровольного медицинского страхования (ДМС), еще не подведены. Федеральная служба по финансовым рынкам (ФСФР) планирует опубликовать их лишь в начале лета, но уже сегодня и профильным игрокам, и аналитикам очевидно: прежние тенденции сохраняются. Так, относительно количественных показателей специалисты «Эксперт РА» уверены, что динамика роста объема рынка ДМС в этом году будет от 5 до 10%, то есть аналогична прошлогоднему показателю (для справки: в 2012 г. рынок вырос на 8,8% и достиг 101,5 млрд руб.).

Согласна с таким прогнозом, но с учетом корректировки на возможность случайных отклонений и заместитель директора департамента личного страхования СК «Транснефть» Екатерина Чебунина. В качестве примера она приводит статистику ФСФР: в I квартале 2012 г. по сравнению с аналогичным периодом 2011 г. рынок прирос на меньшую величину (6,7%), чем в целом за год (11%). Как правило, по ее словам, в силу сезонности платежей I квартал характеризуется меньшими темпами роста, тогда как основные взносы традиционно приходятся на IV квартал. «Показатели деятельности по ДМС за I квартал этого года в нашей компании явно свидетельствуют о положительной динамике, — рассказывает Екатерина Чебунина. — В целом в секторе ДМС можно предположить постепенный рост. Серьезных препятствий для этого нет».

При этом, как отмечает директор департамента аналитики и стратегического развития СК «Альянс» Федор Стоянов, динамика данного сегмента на протяжении последних трех лет становилась все более и более консервативной, роста клиентской базы практически не происходило, объем рынка увеличивался за счет подъема цен на услуги лечебно-профилактических учреждений (ЛПУ).

«Степень насыщения рынка такова, что растет он в основном за счет инфляционного повышения цен в ЛПУ и отчасти из-за расширения страховых программ в рамках соцпакетов на фоне посткризисного возвращения конкуренции на рынок труда», — вторит коллеге генеральный директор СГ «Уралсиб» Сирма Готовац.

Абсолютное преимущество на рынке ДМС по-прежнему принадлежит корпоративному сегменту: свыше 95 млрд руб. (+11,5% по итогам 2012 г.) из 101,5 млрд руб. в целом по ДМС. И как предполагает начальник управления добровольного медицинского страхования САО «Гефест» Владимир Лакеев, в ближайшие годы подобное соотношение вряд ли изменится. По его мнению, это обусловлено высокой убыточностью договоров ДМС с физическими лицами, что определяет их высокую стоимость, в связи с чем договор ДМС — не самое доступное решение медицинского обслуживания для населения. «У человека всегда остается выбор: обратиться в лечебно-профилактическое учреждение по ОМС или отправиться в клинику, оказывающую платные медицинские услуги, напрямую, не прибегая к услугам страховой компании» — поясняет Владимир Лакеев.

О традиционно малой доле частных клиентов на рынке ДМС рассуждает и Сирма Готовац: «Ее формируют в основном клиенты — родственники застрахованных по корпоративным программам, имеющие возможность приобрести полис на льготных условиях. А клиенты, располагающие необходимым уровнем доходов, либо уже застрахованы по корпоративной программе, либо предпочитают экономить, оплачивая медицинские услуги по мере необходимости».

Вместе с этим, Сирма Готовац отмечает и тот факт, что «цена вопроса» важна не только для «частников». «Для малых и средних предприятий стоимость ДМС также зачастую бывает достаточно существенной, — констатирует эксперт. — Поэтому сегодня ДМС входит в состав соцпакетов в большей степени крупных и международных компаний, число коих на рынке ограничено. Сделать ДМС доступным малому и среднему бизнесу могло бы изменение ситуации на рынке ЛПУ — увеличение числа многопрофильных и частных клиник в регионах, где конкуренции практически не существует и клиенты ДМС и ОМС обслуживаются в одних и тех же ЛПУ».

Практически об этом же, как об одной из главных тенденций на рынке ДМС, наметившейся в прошлом году, говорит и заместитель генерального директора ОСАО «Ингосстрах» Татьяна Кайгородова: «Крупные региональные предприятия стараются сейчас передать свои медсанчасти в управление страховым компаниям по результатам тендеров. Уверена, что подобная практика очень скоро станет нормой жизни. В конечном итоге через пять-семь лет мы отойдем от депозитных схем страхования таких предприятий к реальным рисковым». По мнению эксперта, в ближайшей перспективе главную роль на рынке ДМС станут играть именно те страховщики, у которых в управлении окажутся медсанчасти крупнейших российских предприятий. Очевидно, что самыми конкурентоспособными в борьбе за подобных клиентов будут страховщики, имеющие собственные медицинские сети и опыт работы по ДМС. «Да, развитие собственной медицинской сети — довольно затратный процесс, — уточняет Татьяна Кайгородова. — В частности, «Ингосстрах», имеющий в своем активе несколько таких центров, уже вложил в проект 2 млрд руб. Более того, реализация такого проекта растянута во времени и имеет отложенные сроки окупаемости. Тем не менее мы намерены выйти на расчетные показатели и создать сеть из 24 клиник в ближайшие несколько лет».

Свое мнение на этот счет есть и у директора по развитию продуктов ДМС СК «Альянс» Людмилы Хайдаровой: «С одной стороны, развитие собственных ЛПУ, особенно в регионах, расширяет возможности обслуживания клиентов по ДМС. С другой — это дает страховщикам возможность влиять на качество обслуживания в таких клиниках, однако в некоторых случаях данное влияние может иметь и негативную сторону: снижение количества услуг, оказываемых клиентам, для поддержания рентабельности портфеля. Наша компания, в свою очередь, делает выбор в пользу рыночных отношений со всеми ведущими медицинскими провайдерами и предлагает клиентам выбрать медицинские учреждения, удобные для них и лучшие по соотношению цена-качество».

Продолжая тему рыночных трендов, большинство опрошенных «Ко» страховщиков среди других ключевых тенденций назвали конкуренцию и, как следствие, связанный с ней демпинг.

«На сегодняшний день на рынке ДМС очень высок уровень конкуренции, особенно в Москве и Санкт-Петербурге, где социальная ответственность компании перед персоналом является одним из основных преимуществ работодателя, — рассказывает Владимир Лакеев. — В основном «соперничество» между страховщиками идет за одни и те же коллективы».

«На рынок продолжают оказывать влияние ценовая конкуренция и давление со стороны игроков, активно наращивающих портфель, — добавляет Людмила Хайдарова. — При этом наблюдаются сокращение покрытия в программах клиентов и экономия на базовых услугах, что, на наш взгляд, приводит только к уменьшению ценности услуги ДМС в глазах клиентов. Поэтому мы традиционно предлагаем программы страхования с широким покрытием, которое позволяет лечиться без ограничений по широкому спектру заболеваний. При этом за счет равенства программы, подписанной с клиентом и лечебным учреждением, количество согласований у нас минимальное».

Отсутствие здоровой конкуренции отмечает и вице-президент по ДМС группы «Ренессанс Страхование» Марина Тихонова: «Во время кризиса многие компании пересмотрели свои тарифы по ДМС, но некоторые до сих пор продолжают практиковать волнообразную тарифную политику». Такая нестабильная ситуация, отсутствие жесткой ценовой политики приводят, по ее мнению, к демпингу, а он, как известно, не только вредит всему рынку, но и значительно снижает его инвестиционную привлекательность. Переход от ценовой к сервисной конкуренции серьезно затягивается. Решить эту проблему способна более жесткая политика тарификации услуг со стороны регулирующих органов, полагает эксперт, как это было сделано в аптечном бизнесе несколько лет назад, что способствовало уходу небольших и несервисных игроков. Помимо более жестких контролирующих функций со стороны государства, российской системе ДМС, по словам Марины Тихоновой, не хватает и единых стандартов документооборота. «До сих пор одной из главных проблем отечественного рынка ДМС остается отсутствие единой информационной базы, — сетует она. — В то время как в США и Европе страховые компании давно работают по единому алгоритму с лечебными учреждениями, имеют стандартный пакет документов и автоматизированную систему ввода данных, в нашей стране отношения с каждым лечебным учреждением выстраиваются индивидуально».

Свое видение того, что еще может положительно повлиять на развитие рынка ДМС в целом, есть и у других страховщиков. Так, по мнению Владимира Лакеева, положительным фактором может стать смягчение налоговой политики в отношении ДМС. «Ввиду постоянно растущих цен на медицинские услуги с соответствующим ростом стоимости страхового полиса 6% фонда оплаты труда, на которые компании могут снизить налогооблагаемую базу, оплатив договор ДМС для сотрудников, недостаточно», — констатирует эксперт.

«Для обеспечения высокого роста рынка ДМС необходимо законодательно разграничить сферы действия двух видов медицинского страхования — ОМС и ДМС, — предлагает директор департамента личного страхования СК «Согласие» Оксана Оболенская. — Сейчас они практически полностью дублируют друг друга. В таком случае по ОМС гражданам будет доступен лишь минимальный перечень бесплатных услуг, за остальные программы придется платить или покрывать расходы за счет дополнительной медицинской страховки».

По мнению Екатерины Чебуниной, развитие ДМС во многом определяется положением дел в государственной системе здравоохранения, в макроэкономике и демографии. Так, фактор старения населения способен несколько усилить спрос на ДМС в долгосрочной перспективе. «Хотя сегодня наибольшую роль играет экономическая ситуация: темпы роста ВВП прогнозируются в районе 3%, что не вселяет в бизнес такой оптимизм, как было до 2008 г., — резюмирует Екатерина Чебунина. — Поэтому развитие рынка будет, скорее, эволюционным, чем импульсивным». Российские страховщики рассчитывают, что доходы предприятий станут расти в связи с выравниванием экономической ситуации в стране, а вместе с ними усилится и понимание значимости ДМС, его востребованность.

Владимир Лакеев, начальник управления добровольного медицинского страхования САО «Гефест»:

«На сегодняшний день компания реализует весь спектр программ, в частности, предоставляет амбулаторно-поликлиническую помощь, помощь на дому, скорую помощь, стоматологическую помощь, стационарную помощь. В 2012 г. были разработаны и утверждены новые правила страхования ДМС, включающие 60 медицинских программ.

Условия реализации зависят от численности и половозрастного состава коллектива, а также выбранных медицинских учреждений и их ценовой политики, объема разрешенных услуг. Например, может быть включена только экстренная стационарная медицинская помощь, а может — и экстренная, и плановая. Стоимость полиса ДМС способна варьироваться от пяти до сотен тысяч рублей в год на человека».

Екатерина Чебунина, заместитель директора департамента личного страхования СК «Транснефть»:

«Благодаря давней работе с ДМС и приоритетности данного направления мы способны предложить практически полный спектр страховых программ. Клиенты могут выбрать как отдельные виды услуг, так и максимально широкое страховое покрытие, в том числе высокотехнологичные хирургические операции, реабилитационно-восстановительное лечение. Отслеживая меняющиеся потребности клиентов, мы разрабатываем индивидуальные программы, которых раньше не было на рынке. Также на неизменно высоком уровне предоставляется стандартное наполнение страхового полиса — поликлиническая, плановая и экстренная стационарная помощь, скорая помощь, стоматология.

Медицинскими сервисами по нашим полисам можно воспользоваться и за рубежом. По многим показателям российские клиники работают на мировом уровне, но в некоторых областях мы пока уступаем. Например, это относится к сервису Chek-Up (комплексное медицинское обследование), которое за границей можно реализовать в сжатые сроки. Кроме того, в Германии и Израиле традиционно большое внимание уделяется реабилитации.

В сегменте luxury страховой рынок предлагает медицинское страхование по всему миру, предусматривающее возможность лечения за рубежом в любое время и по любому направлению. В отличие от полиса выезжающих за рубеж, возможности ДМС гораздо шире.

Однако очень важно, чтобы широкие возможности сочетались с действительно индивидуальным подходом страховщика. Мы обеспечиваем бутиковое страхование как крупных предприятий, чьи сотрудники работают в различных регионах страны, так и страхование для среднего бизнеса и частных клиентов».

20.05.13 Компания ko.ru

Полис ОСАГО стоит недешево, при этом денег, которые выплачивают после ДТП, на ремонт вечно не хватает. Да и волокита при получении страховки ужасная… Интересно, как с этим за рубежом – в Германии, к примеру?

Для начала я всего лишь попытался сравнить процедуры оформления ДТП и получения возмещения у нас и у них.

ДТП

Россия.

Оформление возложено на полицейских – сотрудников ДПС. Они составляют схему, определяют виновника. Если на месте аварии установить его по каким-то причинам невозможно, то этим занимается «группа разбора» в подразделении ГИБДД, куда приглашают участников. После чего потерпевшему вручают копию постановления и протокола, справку о ДТП. Теперь его путь – в страховую компанию виновника. В какую именно, узнает из справки об аварии. Эту информацию вписывает инспектор ГАИ.

Германия.

Оформлением занимается дорожная полиция (если сумма ущерба превышает 1000 евро). Есть виновник и он не оспаривает факт нарушения ПДД? Страж порядка решает, какой штраф присудить, вносит эту информацию в протокол. Если же участники аварии своей вины не признают, то полицейский просто составляет протокол (аналог нашей справки о ДТП). На этом работа полиции заканчивается. Дальше потерпевший обращается к адвокату; тот подает заявление в суд, где и устанавливается виновник. Потом звонит независимому эксперту, который работает со страховыми компаниями (данные о лицензированных экспертах можно получить везде – в полиции, в любой страховой компании, даже в автосервисе), тот осматривает автомобиль, делает расчет стоимости ремонта, связывается со страховщиком виновника, договаривается с ним о предоставлении на время ремонта другого автомобиля, аналогичного по классу (в Германии это обязательное условие!)… Автомобиль берут в прокатной конторе, аренду оплачивает страховая компания виновника.

СТРАХОВКА

Россия.

У нас стоимость полиса зависит от мощности двигателя, региона проживания-использования автомобиля и стажа водителя. Есть базовая ставка – 1980 рублей, которая умножается на различные коэффициенты. Автор (стаж почти 20 лет, аварий не было, автомобиль с двигателем 105 л.с.) платит 5000 рублей. Максимальная сумма выплаты за поврежденный автомобиль («по железу») составляет 120 000 рублей, «по здоровью» потерпевших – до 160 тысяч. Эксперт определяет стоимость ремонта с учетом износа запасных частей. Единой методики расчета нет. Эксперты ориентируются на среднюю стоимость нормочаса в своем регионе и среднюю же стоимость запчастей. В итоге выплаченная страховой компанией сумма порой в два раза меньше, чем реальные затраты. На выплату страховки отводится 30 дней. Как правило, страховые компании выплачивают деньги именно в этот срок или с небольшой задержкой.

Германия.

Страховые компании определяют стоимость полиса самостоятельно. Минимальной базовой ставки не существует, цену полиса диктует рынок. В среднем безаварийный водитель со стажем свыше 3 лет, владеющий автомобилем класса В или С, платит за ОСАГО до 1000 евро в год. Я там ежегодно платил бы (с таким же авто) 210–300 евро (9000–12 000 рублей). При этом максимальные выплаты за поврежденное имущество и авто не ограничены и могут достигать миллиона евро, «по здоровью» – до 10 миллионов! Эксперты рассчитывают стоимость ремонта с помощью специальных программ (Audatex, EurotaxGlass, DAT и т. д.), в которых используются цены запчастей, согласованные с автопроизводителями, – поэтому проблем с ремонтом у потерпевших, как правило, не возникает.

Это, что называется, теория. Чтобы понять, насколько различается на практике стоимость ремонта по ОСАГО в Германии и в России, мы попросили экспертов рассчитать, во что обойдется ремонт конкретного автомобиля. Например, «Ниссан-Тиида» в результате ДТП получил серьезный удар в бок, требуется замена передней двери, другие работы. Так на какую сумму может рассчитывать потерпевший?

По мнению отечественных экспертов, замена двери и небольшой ремонт (рихтовка и окраска крыла, работа электрика) обойдутся в 48 000 рублей. Хватит ли этих денег? Сомневаюсь. Только голая некрашеная дверь в Москве стоит 12 000 рублей!

А вот немецкий эксперт (компания «Автоэкспертное бюро, Владимир Бернгардт») оценил восстановление этого же автомобиля в 5000 евро, или 200 000 рублей. Разница существенная! И не забывайте, что житель Германии может рассчитывать на прокатный автомобиль на время ремонта.

Вот за такое ОСАГО я двумя руками.

Сергей Смирнов
21.05.13 За Рулем zr.ru